Принадлежность к тому или иному социальному рангу определяла положение человека в обществе и, в свою очередь, выражалась внешне в целом ряде атрибутов, имевших отношение к материальной и духовной культуре. Существовала строгая ранговая регламентация одежды, пищи, жилища, утвари, ритуальных предметов. По качеству и количеству используемых материальных благ представители различных рангов четко отличались друг от друга. Эта особенность наглядно прослеживается на материале чжоуских погребений. Простолюдины, в частности, не имели права пользоваться бронзовыми сосудами для жертвоприношений: в их могилах находят лишь глиняную посуду. Что же касается ши, дафу и чжухоу, то в соответствии со своим статусом они могли иметь различные наборы бронзовых сосудов для мяса и зерна, причем число первых было нечетным (1, 3, 5, 7, 9), а вторых — четным (2, 4, 6, 8). В высшей степени характерно, что различия в социальном положении представителей соподчиненных рангов проявлялись не только в количестве и качестве тех или иных предметов, на обладание которыми давал право ранг, но и в языке. В чжоуское время не существовало многих привычных для нас слов, выражающих общечеловеческие состояния или действия. Так, нельзя было просто сказать о человеке, что он умер: для обозначения понятия «умереть» в эпоху Чжоу существовало пять различных слов, соответствующих статусу усопшего.
Принадлежность к рангу определялась принципом генеалогического родства. Старший сын наследовал социальное положение отца, младшие — на ступень ниже. Поэтому дети вана, за исключением первенца, получали ранг чжухоу, младшие сыновья чжухоу — ранг дафу и т. д. Таким образом, уже в тот момент, когда человек рождался на свет, не возникало сомнений относительно его положения в общественной иерархии. При жизни человека ни понижения, ни повышения его статуса не могло произойти ни при каких обстоятельствах. Вертикальная социальная мобильность в чжоуском обществе была практически равна нулю.
