Одно из самых зловещих мест Москвы с древних времен — Марьина роща. Историки утверждают, что ее название происходит от лежащей здесь некогда деревни Марьино. Большинство из них склоняется к тому, что все народные домыслы связаны с сентиментальной повестью Жуковского.
В народе до сих пор бытует мнение, что назван этот район по имени своей негласной «королевы» — разбойницы Марьи, жившей в местном лесу.
Слава у Марьиной рощи в середине XIX века была та еще: здесь жили цыгане, обитало большинство московских воров и бандитов, стояли «убогие дома» для отбросов общества. Массовые гулянья на Русалочьей неделе, центром которых издревле была Марьина роща, трансформировались в буйные пьянки.
Не способствовала положительному восприятию близость Сущевского и Лазарева кладбищ, куда, кстати, обозами свозили трупы в периоды моров, а в обычное время — неопознанные тела убитых.
Исследователи до сих пор спорят, что было первичным — повесть Жуковского или народные легенды. Но одна из легенд гласит, что в крепостное время жили где-то в этом районе девушка Марья и лакей Илья. Любовь у них была несчастной, и Илья со временем стал атаманом разбойничьей шайки. В результате Марья и Илья поселились в землянке в лесу.
Причем Марья была известной знахаркой и ворожеей. Ходило к ней много московского народу, в том числе и богатого, который непременно попадался в руки Ильи. По другой легенде, в здешних краях бесчинствовала банда Маньки Ростокинской. Но, как бы то ни было, народное сознание связывало название «Марьина роща» исключительно с бандитами, убийцами и покойниками. Попадать сюда в темное время суток не рекомендовалось.
Марьина роща — район Москвы, о котором сложено множество легенд и мистических сказаний. До XVIII века местность эту почти сплошь покрывал лес (он тянулся от нынешнего Садового кольца далеко-далеко на север), после вырубки части которого п образовалась Марьина роща, тянувшаяся от Сущева до Останкина. В 1743 году местная деревенька Марьино досталась графу Шереметеву, который и изменил до неузнаваемости облик района.
Вскоре Марьина роща стала одним из излюбленных мест отдыха москвичей. Гулять на природе москвичи начали с почина императрицы Екатерины, которую подбил на это сам Вольтер. Публика почище чинно прохаживалась в центральных парках, а простой народ валил за Сущевский вал. Особенно многолюдно здесь было на Семик — третью неделю от Пасхи, когда на Руси справляли праздник русалок.
Этот церковный праздник Святых отцов непонятно почему ассоциировался у народа с речной нечистью, но именно в эти дни девушки ходили собирать травы, носили по улицам выряженную невестой березку и пускали в воду венки, гадая о женихах. Все это и происходило в Марьиной роще, и ее лесных духов гуляющие тоже не обижали. Пели песню «Нынче Марья у нас именинница», пьянствовали, а уходя, обязательно оставляли на траве пасхальное яичко или кусочек пирога.
Но, с другой стороны, в Марьиной роще побаивались появляться в одиночестве: из страха перед местной нечистой силой предпочитали гулять шумными компаниями. Оно и понятно: ведь согласно народным поверьям, русалками становились самоубийцы, поэтому на Семик ходили туда, где хоронили умерших без покаяния — т. е. к Марьиной роще.
Именно здесь стоял амбар, куда свозили неопознанных мертвецов, которых в большом городе всегда хватало. После эпидемии чумы императрица Екатерина запретила хоронить умерших в пределах города, и там же, на Миусах, возникло первое в Москве чумное кладбище. А в Марьине долго ходили жуткие истории о покойниках, которые прохода не дают одинокому путнику.
Современный район
В 1880-х годах Шереметевы избавились от остатков своих владений, в этом месте поселился рабочий люд. Последние деревья в роще были срублены, мистический смысл названия почти забылся.
Однако в 1920-1930-е гг., когда в этом районе скопилось немало бандитского сброда, имя «Марьина роща» вновь приняло «нехороший» оттенок. У всех на устах были имена Кольки Хрящика, Бориса Бондаря и других блатных, наводивших ужас на всю Москву, но сгинувших в северных лагерях.
В 1960—1980-е гг. район превратился в обычный спальный район столицы со стандартными «хрущевскими» домами, но молва о «страшной Марьиной роще» все еще изредка всплывает в памяти москвичей.
