Некоторые слова имеют магическую природу. Слово ‘фараон’ — из них. Но кем на самом деле был этот человек, остановившийся на полпути между землей и небом, между пустыней и Нилом? Впервые во Франции проходит экспозиция, которая ставит точку в нашем знании о царях Египта и их тайнах. Экспозиция выставлена в Институте арабского мира.
Сотни редчайших экспонатов, некоторые из которых монументальны, все прекрасные диковинки, полные тайн, — выставлены на обозрение публики, а интерес и восхищение Древним Египтом лишь растет. ‘L»Express’ дает ключи к заветной дверце гробницы тайного мира, где сакральное сосуществует с человеческой слабостью, где искусство и политика пребывают в гармонии, где гигантизм венчается с интимностью, где человек живет в мире с природой. Мир, который говорит нам о вечности.
Царство мрака наконец выходит на свет! Два века египтология существует, два века она нас чарует, но фараоны остаются недоступными нам, они окруженным нимбом святости, они облачены в доспехи тайных законов, они запечатаны в своих саркофагах, похоронены в тайных покоях. Чтобы приподнять край завесы, понадобилось организовать ослепительную выставку, учредителями которой стали главы двух государств — Жак Ширак (Jacques Chirac) и Хосни Мубарак (Hosni Moubarak), выставка скромно названа ‘Фараон’, она пройдет в Институте арабского мира с 15 октября 2004 года по 10 апреля 2005 года.
Это потрясающая коллекция чудес — каталог составлен издательством ‘Flammarion’ — на выставке представлено около 230 работ, главный критерий выбора — их красота, среди них 115 объектов принадлежат чудесному музею в Каире, среди них — невероятный колосс Тутанхамона, статуя из кварцита высотой в три метра и весом в 4 тонны, не демонстрировавшиеся прежде объекты из той же гробницы Тутанхамона, а также знаменитое сокровищница Танис, одна из крупнейших коллекций драгоценностей и ювелирных изделий, никогда не извлекавшихся на свет.
Генеральная репетиция уже прошла в два года назад в венецианском палаццо Грасси: 6200 посетителей собрались там, чтобы полюбоваться сокровищами цивилизации, связующей землю и небо, цивилизации, предназначавшей все виды живых существ — насекомых, животных, людей, — одной судьбе. Парижская версия экспозиции обещает быть еще богаче. Кристиан Зиглер (Christiane Ziegler), главный хранитель отдела египетских древностей в Лувре, организатор обеих выставок, посвятила подготовке к этому событию долгие месяцы работы. Вот откуда мы можем узнать многое об этих великих молчунах — фараонах.
О них мы знаем не слишком-то много, в основном они знакомы нам по клише. ‘Цари, такие как Хеопс, Эхнатон, Рамзес II, чьи имена вошли в культуру, которым посвящены книги, даже музыкальные композиции, они остаются для историка полупрозрачными’, -говорят Паскаль Вернюс (Pascal Vernus) и Жан Йойот (Jean Yoyotte), два великих визиря от египтологии, в их эпатирующем ‘Словаре фараонов’ (изд. Noesis). Мы узнаем о них, только благодаря фастам, в которых они упомянуты посмертно. И именно в этом посмертном свете нам предстает их жизнь, в любой археологической находке. Официальное, религиозное искусство не отдает себе отчета в повседневной жизни этих египетских суверенов, как простых смертных.
‘В чем разница между пышными одеждами, в которых их облачает воображение и лоскутками фактов, добытых в научных поисках египтолога?’, спрашивают Вернюс и Йойот. Без галлюцинации культа потустороннего, египтяне остаются практически неизвестными для нас, к чему добавляется еще одна трудность, частные гробницы, где лежат предметы быта, лишь косвенно говорят нам о жизни и делах фараонов. В конечном итоге, в египетской религии было нечто истинное. Она обеспечила вечность своим слугам и принесла их к нам на тысячелетней реке времени, она смогла сохранить почти все их тайны.
Почти все, ибо экспозиция ‘Фараон’ в одном месте собрала все основное из наших знаний о природе и функциях этого феномена со времен Шамполиона (Champollion). Впервые интерес обращен не к определенной эпохе, не к одному захоронению, не к одному особенному персонажу, но к самой природе феномена, к образу фараона во всех его ипостасях. Четыре большие раздела, иллюстрированные искусством Нового Царства определяют круг вопросов: владыка божественной природы, сын Гора, царь-жрец, посредник между богами и человеком; военачальник, непобедимый завоеватель; руководитель государства во главе массивного аппарата; царедворец, окруженный женщинами; покойник, чьи похороны грандиозны. Самые любознательные умы будут удовлетворены. От додинастической эпохи до Египта Птолемеев 15 статуй, головы и рельефы фараонов покрывают 3500 лет истории. Чтобы, сквозь правила репрезентации, шаг за шагом возникал человек в маске полубога, смертный в ореоле бессмертного, военачальник, кому знакомы поражения под плащом неуязвимости.
В залах можно найти гигантскую голову царицы Хатшепсут, маленькую статуэтку ‘Лионского бородача’, или импозантный бюст Сесостриса III в окружении объектов повседневной жизни, которые неожиданно придают каждому сыну Солнца облик простого смертного. Вот кровать, вот пара сандалий. . . Попросту, этот человек получал чудовищную власть над своим народом. Небесную и земную власть, могущество столь же мистическое, сколь и политическое, которое еще далеко не исследовано, и далеко не исчерпало своих чар. От рождения фараона до его смерти — ‘L»Express’ дарит пять ключей от сердца тайны.
Содержание
- 1 Человек-бог
- 2 Абсолютный монарх
- 3 Военачальник
- 4 Женщины
- 5 Вечность
Человек-бог
Человек-бог согласно египетским мифам, фараон занимает престол по указанию самих богов. В реальности, сын царя — предпочтительно старший — может быть сыном от царицы, либо от супруг более второстепенных, либо сыном одной из сожительниц. В случае пресечения колена династии, трон занимает наследник мужского пола или, вследствие драматических событий, новоприбывший, даже если речь идет об узурпаторе, он приобретает законное право на церемонии похорон своего предшественника. Это, очевидно, не мешает интригам, при каждом наследовании возникают игры амбиций.
‘Вот почему’, — пишут Паскаль Верюс и Жан Йойот, в своем ‘Словаре Фараонов’, ‘фараоны старались укрепить положение своих старших сыновей, называя их ‘эрпа’ (наследным принцем) и ставя их во главе армии, или связывая себя совместным регентством. Вот почему, в обратную сторону, фараоны, недавно коронованные, должны были стараться упрочить свои позиции с помощью массированной пропаганды, например, публикуя апологетические отчеты о царствовании своих предшественников’.
Ритуал рождения известен по царствованию царицы Хатшепсут, бывшей супругой сначала своего сводного брата Тутмоса II, а затем своего племянника Тутмоса III, получившей регентство при последнем, и пользовавшейся всей властью фараона. В ее храме Деир-Эль-Бахари изображен цикл, посвященный божественному рождению, эта фреска должна была узаконить власть Хатшепсут. Бог Амон — постепенно становится верховным богом царства; он изображался с головой человека, барана или гуся, возможно он был персонификацией воздуха или божественного дыхания, пришедшего из потустороннего мира, он принимает человеческое обличье — в образе царя, и путем непорочного зачатия порождает сына от царицы. Бог гончаров Хнум, человек с головой барана, делает из глины тело ребенка, а разрешение происходит при помощи богинь.
Затем следует кормление, ребенка кормят небесным молоком, чаще всего его получают из вымени богини Гатор, коровы-кормилицы. Таким образом, человеческая пища содержит в себе частицу божественного, получая ее, человек становится фараоном. Чтобы полностью насытиться небесным, фараона кормят молоком и во второй раз, во время коронации, и в третий раз — после смерти. Храмовые гробницы V и VI династии представляют в реальности чреду кормлений, в которой фараон достигает вечности после своего земного пути.
Его ‘Ка’ (двойник души) проходит тот же ритуал. ‘Ка’ — репрезентация царя, символизирующая его божественное воплощение. Это его божественный двойник, которого изображают как тень, следующую за царем на фресках и в скульптурах. ‘Ка’ отличается от царя своей загнутой бородкой, он поднимает две руки над головой, они символизируют объятия, сыновнее и отчее родство, то есть родство между богом и царем. После смерти, конечно же, владыка сливается со своим ‘ка’.
По логике вещей, коронация отмечается после похорон предшественника. Это очень древний ритуал, первые его изображения датируются царствованием Монтухотепа II (2033 -1982 до Р.Х.). Сложный ход ритуала изменялся на протяжении веков. Константой является очищение Гором, сыном Изиды и Озириса, представленного в виде сокола или человека с головой сокола, бога небес, чьи глаза символизируют солнце и луну, Гор — первый, мифический владыка Египта. Путем очищения фараон возводится в сан наследника и сына Гора, вплоть до того, что сам становится Гором, Гором земным. Этот титул сохраняется до конца египетской истории, даже римлянин Август будет зваться ‘Гор, с сильной дланью’. Затем следует возложение короны, в которое Гор вмешивается вновь, затем следует перекличка, вызывание душ, возведение в сан богом Амоном, и кормление.
Царская власть — принцип, вокруг которого организуется весь египетский космос. Кристиан Зиглер напоминает, что фараон появляется в официальных текстах как совершенное существо. ‘Он- бог. Он не имеет подобия, и никто не существовал до него’, — говорит хвалебное песнопение.
Абсолютный монарх
Царь располагает абсолютной властью. Прежде всего, религиозной, поскольку, с одной стороны, владыка — избранник богов, с другой стороны, религия полностью смешивается с политической властью. Первый жрец страны, фараон выполняет в качестве основной функцию продолжателя работы создателя и возводит жилища богов на Земле, другими словами, храмы. Когда он приходит к власти, он начинает выполнять настоящую программу строительства, более или менее амбициозную, по своей воле и исходя из экономической ситуации. Так появились Карнак, Луксор или Абу-Симбел. Но, находясь под запретом для публики, предназначенные для двора, храмы скрывают тайные обряды, которые должны были поддерживать равновесие в мире. На практике, владыка передает большую часть религиозных обязательств жречеству, иерархию которого он блюдет.
В ходе церемонии коронации, царь получает знаки могущества. Прежде всего, это две короны. Одна, белого цвета, в формы митры с луковицей, представляет Верхний Египет, южную область страны, лежащую между Аравийской пустыней на востоке и Ливийской пустыней — на западе. Вторая корона — красная, украшена крюком и спиралевидным наконечником, она обозначает Нижний Египет, то есть дельту Нила, от Средиземного моря до Каира. Две короны, соединенные друг с другом, образуют ‘пшент’, символ абсолютной власти над всем Египтом, над всеми подданными, в любом положении. По мнению Софи Лаббе-Туте (Sophie Labbe-Toutee) и Флоранс Марюежоль (Florence Maruejol), соавторов занимательной и познавательной ‘Азбуки фараонов’ (изд. Flammarion, 2004), две короны доказывают, ‘что природное разделение страны на две географические области наложило глубокий отпечаток на царскую власть, которая представляется в виде двойной монархии. В додинастическую эпоху (3800 -3100 годы до Р.Х), культура Верхнего Египта постепенно захватывала Нижний Египет. Культурное единение сопровождалось политическим объединением, которое завершилось при фараоне Нармере (первый фараон, провозгласивший, на знаменитых дощечках, свою власть над страной в целом)’.
Существует много других головных уборов фараона, но объекты и знаки также занимают важное место и имеют глубокий политический смысл. К ним относится накладная борода, сплетенная в форме рога, которая закрепляется на подбородке царя с помощью ленты, а также скипетры, в частности ‘хега’, одновременно крюк и пастушья палка, и ‘нехаха’, — вроде опахала от мух. Два эти предмета царь держит на груди, скрестив руки. В частности, подчеркивают Верюс и Йойот, ‘общей чертой является практически незаменимый предмет в королевском облачении — кобра (uraeus), закрепленная на лбу’.
Вся эта пышность делает владыку неприкасаемым, священным, магическим, ужасающим и грозным. К нему приближаются в страхе, перед ним падают ниц и ‘целуют землю’, согласно египетским текстам. Каждый реверанс совершается до головокружения: ‘ Когда я был простерт на своем животе, я потерял сознание’, рассказывает знатный человек Синухе. Все, к чему прикасается фараон, практически обожествляется, становится объектом поклонения или вызывает ужас, и зачастую в этом качестве оказывается в гробнице вместе с мумией царя. В могиле Тутанхамона был найден мешок, в котором лежали банальные карандаши для бровей, которыми он пользовался в детстве.
‘Каждый фараон’, — подчеркивает Кристиан Зиглер — ‘господин времени, его измерение начинается от первого года царствования до смерти владыки. Скрибы датируют события ’23 годом правления Тутмоса’ или ‘5 годом правления Рамзеса’. Так, всякое смена царствования угрожает космическому равновесию: смерть царя возвещает возврат к первичному хаосу’. Часто так объясняются климатические катастрофы или природные напасти. Но во время церемонии коронации, наследник возобновляет прежний порядок; равновесие поддерживается регулярными праздниками, ритуалами.
С точки зрения политической власти в современном смысле, фараон — единственный владелец всего Египта, земли, недр, воды, людей и животных. Он царствует безраздельно, что отличает его от большинства современников на Ближнем Востоке и в Африке, или от городов-государств, от принципатов, где соседние племена находятся под властью вождей. С другой стороны, он ответственен за распределение богатств и располагает в этих целях массивным государственным аппаратом, во главе которого находится визирь. Египетское слово, обозначающее визиря — ‘чати’, но первые египтологи XIX века, вслед за Шамполионом, использовали этот оттоманский термин, который прижился.
Визирь — нечто вроде премьер-министра, который приводит в исполнение решения фараона, и сосредотачивает все административные, налоговые, законодательные функции, ведает сельским хозяйством и т.д. Вот как описывается его роль в египетских текстах: ‘Его снадобье горько, как желчь’. Он должен собирать совет царедворцев и знати, но у него есть привилегия, он вдохновляется божественным словом (Ху) и божественным разумом (Сиа), в его власти — принятие царских указов, это помогает ему управлять, за ним остается последнее слово.
Его управление кодифицированное. Он утверждает указы, веления фараона, сохраняет копию всех частных дел (передача благ, кадастры на возделанную землю), он имеет доступ к архивам любой администрации, возглавляет судебный аппарат, решает крупные тяжбы, прибегая к законам, и пускает в ход санкции. Он также контролирует все производство царства, следит за паводками, руководит возведением плотин, устанавливает налоги на урожай. Он отправляет милицию в случае неприятностей, регулирует ход судов, обеспечивает безопасность транспортировки и добычи драгоценных металлов. . . Задач было настолько много, что при XVIII династии, появился второй визирь, один для Верхнего Египта, другой — для Нижнего. Ниже рангом стоят министры, такие как казначей или вице-король Нубии, верховные жрецы, такие как первый пророк Амона, и главнокомандующие армиями. Эта правящая страта опирается на структурированную администрацию. Страна разделяется на номы, или провинции, каждой из которых управляет номарх, важнейшая функция которого — регуляция разлива Нила, который является щедрым источником плодородия. Отводные каналы, запруды и дамбы предусмотрены и конструируются везде, за ними следят специальные команды. ‘Функционер — прежде всего — скриб’, — уточняет Софи Лаббе-Туте, то есть он знает тайну иероглифического письма, что дает ему важную власть. Все скрибы должны прежде всего считать, регистрировать, организовывать. Многие папирусы представляют собой расчеты, надлежащим образом переписанные. Все документы, составленные в провинции, отправляются в резиденцию’.
Резиденция, это, одновременно, и царский дворец и здание правительства. Не обязательно, чтобы они находились в одном месте. Так, при потомках Рамзеса, дворец фараона находился в Пи-Рамзесе (упомянутом в Библии), а не в Фивах, как раньше, тогда как администрация была разделена между Фивами и Мемфисом. В любом случае, фараон владеет дворцами во многих городах, возможно, только для того, чтобы участвовать в местных религиозных праздниках. Но мы не в Вавилоне! Здания построены из сырого кирпича и дерева, они подобны домам знати, несмотря на то, что покрыты фресками во славу владыки, в их функцию не входит сопротивление времени, это не храмы и не могилы. По этой причине очень мало сохранилось в хорошем состоянии, не считая дворца Рамзеса III в Мединет-Хабу.
Военачальник
Лишь фараон получает с небес силу, необходимую для защиты Египта от любого врага. ‘Сцены ‘предания смерти врагов’ в присутствие божества’, — говорят Вернюс и Йойот, ‘представлены на фасадах храмов, демонстрируя эту защитную функцию фараона’. На деле, военная иконография представлена в изобилии, и являет нам царя, принимающего меч из рук божьих, или скопление народов, закованных в цепи, приведенное к богу фараоном-победителем, или мы видим толпу побежденных врагов фараона, который восстанавливает космический порядок, одержав победу над хаосом. Кажется, что не будучи великими стратегами, или, по крайней мере, далеко не всегда, египетские владыки скорее играли роль вдохновителей, ведущих на войну людей, воодушевляющих их своим пылом и храбростью, короче говоря, они скорее воплощали воинскую доблесть, чем взаправду имели дело с оружием. Эта патриотическая роль была необходимой, поскольку Египет много раз переживал иностранную оккупацию.
В частности, гиксосы (во втором периоде междуцарствия) захватили север страны и удерживали его целый век, но были еще и ливийцы (XXII и XXIII династии), суданцы (746 до Р.Х.), и персы (дважды, в IV и V вв. до Р.Х.) Вплоть до завоевания Александра Великого, которое стало знаком заката Египта. Но военные действия это не одно колдовство, далеко не так. Есть еще и страшные битвы, как, например битва при Кадеше в Сирии, славная победа. Рамзес II заплатил за нее своей жизнью, и если враги, хетты, не были в прямом смысле разбиты, они должны были отказаться от завоевания Египта. По причине того, что фараон является космическим посредником, нехорошо, когда его жизнь все время подвергается опасности, его жизнь очень важна для Египта.
Начиная с периода Нового Царства, эпохи высокой нестабильности, начинают различать ‘выход царя’, когда войска ведет сам владыка и ‘выход лучников’, когда войска ведут офицеры, вооруженные ‘мечом фараона’, как если бы владыка духом своим влиял на исход сражения. Поэтому, великолепная колесница, найденная в прекрасном состоянии в гробнице Тутанхамона, не должна ввести нас в заблуждение.
Если она вновь дарит на образ триумфа победоносной монархии, то все же свидетельствует, что ее назначение было — символизировать великолепие и могущество порядка, попирающего хаос. На практике, наездник вел колесницу, а фараон, вооруженный луком и изогнутым мечом, стоял рядом с ним, выпуская стрелы из лука, прикрываясь щитом, в латах, сделанных из бронзовых чешуек. Остается отметить, что египетская колесница была эффективным боевым средством для своей эпохи.
Не следует недооценивать дипломатическую роль фараона — по предотвращению конфликтов. ‘Египет знал, как торговаться, его нейтралитет и альянсы, которые он заключал, тому свидетельство, поиск мирного решения в конфликте с другими империями заключался в использовании интриг, которые разъедали западную Азию и угрожали международному балансу сил’, — резюмирует Флоранс Марюежоль, ‘дипломатия также регулировала торговые соглашения, касательно продуктов, на которые у государств была монополия’. Так, отношения с Ливаном, крупным производителем сырья и различных продуктов питания, поддерживались с особенно большим тщанием. С Сирией-Палестиной, странами-вассалами, фараон старался поддерживать добрые отношения, приглашая сыновей местных суверенов к египетскому двору, затем, дав им образование, отправлял их в их страны. Это если не считать многочисленных браков с иностранными принцессами, что является классической уловкой дипломатии.
Женщины
В зависимости от их роли — супруги, регентши или сожительницы, женщины занимают определенное место в окружении фараона. Начнем с царицы. По официальным характеристикам ей дается ряд отличий, ‘прическа, как у богинь’, — говорит Флоранс Марюежоль, ‘оперение коршуна Нехебет, или ‘нерет’, и шапочка с двумя перьями, с солярным знаком. Супруга пользуется привилегией носить знак ‘анх’, символ жизни, данной человеку богами и царями’. Это знаменитый ‘знак жизни’, анх, которые столько туристов спешат приобрести и носить на цепочке по прибытии в Египет.
Царская чета на религиозных изображениях, — это калька с божественной модели — Озириса и Изиды, и это придает очень высокий статус госпоже. Это подтверждается тем, что, начиная с Нового царства, ее хоронят в особом месте, в Долине Цариц. На это же указывает невероятная красота полотен, скульптур, масок и изображений женских лиц (Нефертити). На деле, царица живет в своей собственной резиденции, ей приносят доходы различные средства эксплуатации, при ней есть армия слуг и функционеров. За этим идеальным образом скрывается сложная реальность. Если и правда, что с женщиной в Египте обращаются лучше, чем в целом в Античности, то царица немного знает счастья.
‘Египетская пара была чрезвычайно современной’, — отмечают Вернюс и Йойот, ‘мужчины обладали только одной законной супругой. Женщина пользовалась своими особыми благами и полной юридической свободой; на картинах она изображается одинакового роста со своим мужем. В то же время царь — сверхчеловек. Матримониальный режим и статус женщины — еще одно тому подтверждение’. В реальности, фараон был единственным египтянином, у которого было несколько жен, даже если одна из них носила титул ‘ великой царицы’. Он мог жениться на своих сестрах (так было в XVII династии и при Птолемеях) и даже на своих дочерях.
Кажется, что со времен II династии было решено, что женщина может царствовать. В реальности, такое случалось лишь четырежды, и это были царицы, которые царствовали недолго, и не имели будущего. Царствование Хатшепсут стало объектом сильной атаки со стороны пропаганды, его надо было стереть из памяти на следующий день после ее смерти. Напротив, имеются многие случаи регентства.
Подлинное царство супруги фараона — это гарем. Этим словом, также заимствованным из языка Оттоманской империи первыми египтологами, обозначается частный дом царя, и это ни в коем случае не турецко-мусульманский гинекей, в котором женщины заперты только ради удовольствия царя. Супруга находится в окружении своих детей, своих слуг и служанок, в местах, предназначенных только для нее. Также существуют внутри дворца ‘царские гаремы’, это охраняемые места, где воспитывают детей, а также иностранных пленных, выученных на египетский манер (что Библия описывает, говоря о Моисее!) под властью женщин. В целом женщины очень многочисленны в этих гаремах, они занимаются различной работой, они ткут, красят ткани, шьют. . ., но также занимаются музыкой, пением и танцами, их обслуживают слуги и рабы, женщины и мужчины, но также присутствуют управляющие, которые за всем наблюдают. Ибо эти гаремы являются настоящими ‘центрами извлечения выгоды’, сельскохозяйственной или ремесленной эксплуатации. Важная деталь: египтологам не известно о присутствии евнухов, в противоположность клише.
Наконец, гаремы имеют репутацию ‘театра заговора’. В ‘Словаре фараонов’ Паскаль Вернюс и Жан Йойот пишут об этом осторожно: ‘В целом, одна автобиография управляющего, два пассажа в литературном произведении и одно неполное судебное досье указывают на существование трех заговоров. . . за два тысячелетия’. Однако, папирус ‘Rollin’ говорит о процессе над заговорщиками, организованными Тий, одной из второстепенных супруг Рамзеса III. Она клянется покончить со своим мужем и заменить его на своего сына Пентаура. Интрига раскрыта и завершается казнями, отрезанными носами у дам гарема, ‘которые пускаются в тонкие игры с судьями, чтобы их умилостивить’.
Вечность
В Египте смерть — центр жизни. Мы знаем эту цивилизацию по ее похоронному культу и монументальным формам, которые он принимает. Пирамиды, храмы захоронения, Долина Царей и Долина Цариц, также как и невероятные фрески, или другие монументы — это гробницы, места служения культу, либо формы, напрямую связанные со смертью. Это очень протяженная вселенная, с огромным религиозным ответвлением, но также содержащая в себе очень конкретные аспекты, которые наиболее впечатляют. Все это прописано в деталях в знаменитой ‘Книге мертвых’.
Принцип таков — фараон должен унести с собой все, что необходимо для преодоления препятствий между земной и потусторонней жизнью. И, прежде всего, приготовить собственное тело — поскольку физическая целостность необходима ему для воскрешения и для встречи с богами, этому способствует его мумификация. ‘Хорошее состояние мумии — это условие воскрешения покойника’, — настаивает Софи Лаббе-Туте. ‘Плотская оболочка сохраняет различные составляющие человеческого существа, материальные или невидимые’, — добавляет Флоранс Марюежоль. Таким образом, используют природную химическую процедуру, цель которой — избежать разложения и ускорить усыхание организма. Бальзамирование, ритуал сакральный, и в малом смысле медицинский, длится около семидесяти дней под наблюдением жрецов в некрополе, в нем участвует множество слуг. Тело владыки омывается, мозг и внутренности удаляются, за исключением сердца и чресл, которые являются объектом особенной заботы, их кладут в сосуды, в стороне от гробницы. Тело натирается натрием, потом солями натрия и мазями, его завертывают и кладут в саван. На ленты, в которые оно обернуто, кладут амулеты и пишут слова молитвы. Скарабей кладется на грудь, вместо сердца, стопы и руки покрываются золотом, этот материал считается плотью богов.
Затем мумию обряжают в многочисленные драгоценности, надевают перстни и нагрудные украшения. Затем тело помещают в один или несколько саркофагов. Наконец, помимо саркофага, гробница вмещает многочисленные объекты повседневного пользования, мебель, кровати, кресла, туалетные принадлежности. . . Все готово для дальнего путешествия. . . в потусторонний мир, по следам бога Солнца. В этом небесном путешествии душа фараона садится в прекрасную барку солнца, экземпляр которой выставляется сегодня у подножья пирамид Гизеха. В Фивах, чтобы еще усилить власть символа, храмы-надгробья находятся на западном берегу Нила, где садится солнце. Фараон уходит, остается гробница. С этой точки зрения, сокровищница Тутанхамона, одна из редких могил, найденная в неприкосновенности в 1922 году, крайне познавательна и волнующа (редкие образцы выставлены в Институте арабского мира в рамках экспозиции ‘Фараон’). Такое количество богатств объясняет, почему разграбление могил было доходным делом, от XX династии и. . . до наших дней. Это вечная тема.
