начало
ЕВРОПА ПОСЛЕ ГУННОВ
Итак, первая волна степных кочевников отхлынула от «берегов» европейского Запада. Обитавшие здесь германские племена уже на протяжении четырех веков жили в близком соседстве с Римской империей. В отдельных схватках они нередко побеждали римлян, но тем не менее римское величие все еще оставалось неколебимым. Поэтому германские конунги и герцоги предпочитали наниматься на службу к римским императорам, соперничая друг с другом за высокие звания и за земли для расселения соплеменников. На рубеже IV-V столетий большинство имперских военачальников были германцами по происхождению и греко-римлянами по воспитанию.
В 476 году западная Римская империя рухнула. Влияние Рима на соседей прекратилось, хозяйственные связи рушились, культурный уровень катастрофически падал. Но уже в конце V — начале VI века в центре римских владений (Италии, Галлии, Испании) складываются королевства во главе с германскими конунгами и с населением, говорящим на романских диалектах. Латынь в новых королевствах — единственный вид грамотности: римско-католическая церковь все более укрепляет свои позиции. Из руин западной Римской империи проступают очертания будущей Западной Европы. В это же время начинается размежевание между церквами Востока и Запада. Различное толкование природы Святой Троицы побудило Папу римского Феликса II (482-493) исключить из круга своего общения константинопольского патриарха Акакия (472-489).
А вот европейскому Востоку распад гуннской державы не принес ни возврата к прежнему состоянию, ни стабильности. Тюрко-язычные народы, пришедшие из Центральной Азии вместе с гуннами, остались кочевать в степях Восточной и отчасти Центральной Европы, тесня исконное население, которое под страхом истребления либо бежит, либо дичает. В Предкавказье закрепляются барсилы, савиры, хазары; в Северном Причерноморье и далее по Истру (Дунаю) — булгары, утургуры, кутургуры, акациры, огуры, оногуры, гунногундуры и пр. Их дальнейшая жизнь протекает уже в рамках истории средиземноморского региона. Нужен был лишь новый импульс, чтобы объединить их.
В Крыму и на Тамани еще остаются готы, не ушедшие на запад после гибели государства Эрманариха. Теснимые кочевниками, они спустя полтора столетия признали власть византийского императора Юстиниана (527-565), обязавшись выставлять ему по требованию три тысячи воинов. Византийские инженеры возвели для готов на южном берегу Крыма две крепости — Алустон (Алушта) и Горзувит (Гурзуф). Цепь крепостей протянулась и на северных склонах Крымских гор. Город Дорас, столица крымской Готии, был обнесен стеной.
СЛАВЯНЕ — ПРИШЕЛЬЦЫ ИЛИ СТАРОЖИЛЫ?
В царствование Юстиниана на восточно-европейскую авансцену выходит новый персонаж — славяне. В 547-548 годах два славянских отряда, форсировав Дунай, опустошили земли вплоть до побережья Адриатического моря. «Вначале они не щадили ни возраста, ни пола… — пишет современник событий Прокопий Кесарийский, — так что вся земля Иллирии и Фракии была покрыта непогребенными телами».
Если германцы шли в Восточную Европу из Скандинавии, а гунны и другие кочевые племена — из степей Центральной Азии, то о происхождении славян сказать почти нечего. К тому времени, когда они сами начали вести исторические записи, события ранней истории уже стерлись из их памяти. Поэтому автор начальной русской летописи «Повесть временны’ х лет», пересказав историю вавилонского столпотворения и разделения Ноева потомства на 72 языка, сразу после этого пишет: «От сих же 70 и 2 языку бысть язык словенеск, от племени Афетова».
Как и когда оказались славяне на Дунае, неизвестно. Скорее всего, их предки под другими именами жили где-то на востоке Европы со времен прихода сюда индоевропейцев. В середине I тысячелетия до Р.Х. произошло разделение славянских и балтских языков. Считают, что в I веке после Р.Х. соседи знали западных славян под именем венедов, или венетов* .
Тацит задает вопрос, относить ли венетов к германцам или же к скифским сарматам: «Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеты переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам… Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне».
Само имя «славяне» появляется в источниках лишь с VI века от Р.Х. Происхождение его довольно прозрачно: славинией или славией называлась у этих народов большая община и территория, ею занимаемая. Современники не примечали особой разницы между славянами и антами, но обычно и не смешивали их. Прокопий Кесарийский определяет славян (в греческой транскрипции «склавины») и антов как единый народ, констатируя, что они занимают большую часть земель по левому берегу Истра (Дуная).
Действительно, с начала VI века все больше славян переселяется в низовья Дуная и на Балканы. К началу VII века они достигают южной Греции, осваивают земли будущих Венгрии, Словакии, Моравии, Чехии, восточной Германии. В VI-VII веках на широких пространствах от Эльбы и Дуная до Среднего Поднепровья существовали поселения, в археологии называемые культурой Прага-Корчак. Она считается первой достоверно славянской, поскольку доказана ее связь с последующими «историческими» культурами Восточной Европы, определенно принадлежавши ми славянам.
В «Повести временны’ х лет» есть предание об основании Киева тремя братьями — Кием, Щеком и Хоривом. А армянский историк Зеноб Глак в VII веке рассказывает о том же событии: город Куар в стране полуни (полян) основали Куар, Ментей и Хореан. Раскопки, проведенные в XХ веке, показали, что в этом предании есть элемент исторической правды: на месте Киева до конца X века существовали три древнейших поселения, позже слившихся.
Шаг за шагом славяне продвигались и на север, занимая балтийское побережье от Кильской бухты до устья Вислы. Пройдя земли финно-угорских племен между Чудским и Ладожским озерами, они достигли Финского залива и далее вдоль Онежского озера распространились далеко на северо-восток.
Интересную характеристику дает славянам «Стратегикон» — руководство по ведению военных действий, приписываемое византийскому императору Маврикию (582-602). «Племена склавинов и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в собственной стране. Они многочисленны, выносливы, легко переносят жару, холод, наготу, недостаток в пище… Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие племена, в течение неограниченного времени, но, ограничивая определенным сроком, предлагают на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться на положении свободных и друзей… Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство их считают смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь».
Обман иностранцев не считался у славян недостойным делом. «Они коварны и не держат своего слова относительно договоров, — продолжает Маврикий, — их легче подчинить страхом, чем подарками. Так как между ними нет единомыслия, то они не собираются вместе, а если и собираются, то решенное ими тут же нарушают другие, так как все они враждебны друг другу и при этом никто не хочет уступить другому».
Автор «Стратегикона» описывает гостеприимство славян, но особенно подробно (в соответствии с назначением сочинения) останавливается на способах ведения ими военных действий. Упоминает он, в частности, способность славянских воинов долгое время находиться под водой, дыша через выдолбленный камыш.
МОСТ ЧЕРЕЗ СТЕПЬ: ТЮРКИ
Вскоре после появления на Дунае славян тропинка между двумя краями Евразии, едва намеченная гуннами, восстанавливается и расширяется. На запад движутся новые волны кочевников. С V века в китайских летописях упоминается народ тугю — тюрки. Как и их соседи, они говорили на языке той группы, которая впоследствии была названа тюркской. Главенствующее положение в их «подвижном государстве» занимал клан Ашина — монгольское имя, означающее «волк». Первые вожди Ашина признавали власть хуннских правителей Китая. Со временем они попали в зависимость от другого сильного племени — жужаней и перебрались на Алтай, где выплавляли для жужаней железо. И хотя занятие это на всем пространстве от Китая до Западной Европы считалось позорным, реально оно давало тюркам преимущество перед соседями.
В середине VI века хан Ашина Бумын, вступив в союз с одним из северокитайских государей, принялся громить и подчинять окружающие непрочные и рыхлые кочевые объединения. Осмелев, он даже попросил у жужаньского кагана его дочь в жены, но тот ответил: «Ты мой плавильщик, как ты осмелился сделать мне такое предложение!» Зато китайский государь прислал в дар союзнику царевну (настоящую или нет, толком неизвестно), что окончательно закрепило авторитет Бумына среди окрестных кочевников. Зимой 552 года он напал на жужаней и разбил их. Позже его внук и преемник Мугань довершил разгром жужаней — все они, кроме детей и слуг, были обезглавлены, а их каганат прекратил существование.
Тем временем Истеми-хан, младший брат Бумына, предпринял грандиозный поход на Запад. Это было уже не бессистемное перемещение в поисках удобных кочевий, как у гуннов, а самая настоящая военная операция. За полтора года подчинив весь центральный Казахстан, Семиречье и Хорезм, Истеми во главе стотысячного войска вышел к «Западному морю» (вероятно, Аральскому), а затем, продолжая двигаться на запад, — к берегу Волги. Дальше хан не пошел, ограничившись подчинением приуральских степей. Оттуда тюрки Истеми переместились в Среднюю Азию, разгромили державу эфталитов и попытались атаковать Иран. Переправившись через Амударью, они через территорию современной Туркмении прорвались к южному побережью Каспия. Проникнуть дальше им помешали мощные укрепления только что выстроенного Дербента, закрывавшие узкий проход вдоль западного берега Каспийского моря. Наступление захлебнулось, и в 569 году тюрки вернулись в междуречье Амударьи и Сырдарьи.
Так сложился огромный Тюркский каганат. Если гунны всего лишь прошли огромное расстояние, отделявшее северо-восточный Китай от окраин Средиземноморья, то тюрки все пространство между Китаем и Византией соединили под своей властью. История их державы в равной мере принадлежит обеим частям Евразии. Отныне восточноевропейские народы знали двух могущественных государей — императора и кагана. Именно на этом политическом фоне происходило здесь становление новых государств, в том числе и Руси.
Во главе тюркского эля (народа-государства) стоял клан Ашина, глава которого носил титул «каган». Предназначением кагана было устроение державы; в этом ему помогали сородичи — братья, дядья, сыновья и племянники, носившие титул тегин. Политическую систему каганата, позже заимствованную Рюриковичами, российские историки называют удельно-лестничной (от слова «лестница»). Верховная власть принадлежала правящему клану. Ближайшие родичи кагана в ожидании очереди на занятие престола получали наследственные уделы. По мере умножения потомства количество уделов росло.
В наследовании власти действовал установившийся принцип. Младший брат (родной или двоюродный) сменял старшего, старший племянник — дядю. Таким образом, каждый как бы поднимался по ступеням лестницы к вершинам власти — разумеется, в зависимости от удачи, долгожительства и наличия свободных мест. Но всегда находился кто-то, кто не желал ждать и шел на нарушение порядка, силой захватывая приглянувшийся кусок.
Самое высокое после кагана положение занимали джабгу и шад. Джабгу считался высшим администратором, заместителем кагана, но не наследником. Шадом мог стать только один из тегинов, то есть принц крови. Старейшины тюркских кланов назывались бегами, но и все должностные лица относились к сословию бегов. Остальные тюрки именовались будун — народ. Высшие сановники каганата звались тарханами, подвластные тюркам племена управлялись собственными вождями — иркинами или эльтеберами, причем эльтебер рангом выше иркина.
В китайской хронике говорится, что тюрки «почитают духов, верят шаманам». Письменности они первоначально не имели, но, видимо, со времени грандиозного похода Истеми на Запад стали пользоваться вариантом согдийского письма. По тюркским законам смертью карались измена, бунт против кагана, убийство, измена жены и кража стреноженного коня (когда нельзя было сослаться на то, что конь просто бродил сам по себе). За остальные преступления следовали наказания разной степени тяжести — от отрубания половых органов (за насилие над женщиной), обращения в рабство до простого штрафа. У тюрков уже была воинская повинность. Наибольшая воинская единица насчитывала около десяти тысяч воинов и называлась «туман» или «тюмен» (отсюда впоследствии произошло русское слово «тьма» и название города Тюмень).
АВАРЫ — ПРЕЕМНИКИ ГУННОВ
Итак, тюрки остановились на подступах к Средиземноморью. В Европу же, по пути гуннов, двинулся другой кочевой народ — авары. По одной гипотезе, они представляли собой осколок жужаньской державы, по другой — результат слияния двух племен, разгромленных Истеми-ханом. Пока Истеми воевал в окрестностях Каспийского моря, авары через западную Грузию добрались до Константинополя и, заключив союз с Византией, обрушились на соседей. Их успеху способствовали два новшества — изогнутые сабли и железные стремена, позволявшие всаднику выпрямляться и стоя наносить удар. Авары быстро подчинили причерноморских кочевников, ранее подвластных гуннам, и антов. К славянам авары каждый год приходили на зимовку. По сообщению хрониста Фредегара, «они брали женщин и детей славян и пользовались ими». Бесчинства аваров оставили особенно глубокий след в памяти племени дулебов. Когда спустя несколько столетий в этих местах образовалось Русское государство, в его летопись были вписаны предания о том, как обры (авары) впрягали в свои повозки дулебских женщин вместо лошадей.
В 567 году авары ворвались в многострадальную Паннонию, вытеснив оттуда наиболее дикое германское племя лангобардов _ «длиннобородых». Избавившись от опасных соперников, аварский хан Баян занял долину Тисы и подчинил славян, живших на востоке Венгерской равнины. Спустя столетие после гуннов в самом центре Европы вновь появилось могучее кочевое государство — аварский каганат.
Теперь византийцам приходилось отбиваться одновременно от тюрков, авар и славян. В 576 году тюрки неожиданно заняли Боспор, в 581 году авары проникли во Фракию и Пелопоннес, а в следующем году захватили крупный паннонский город Сирмий (Сремска Митровице в Югославии), откуда совершали набеги на соседние земли. В том же году, пишет Иоанн Эфесский, «выступил проклятый народ славяне, которые прошли всю Элладу, фессалийские и фракийские провинции, взяли многие города и крепости, опустошили, сожгли, разграбили и завладели страной и расселились в ней совершенно свободно и без страха, как бы в своей собственной. Это продолжалось четыре года, пока царь занят был войной с персами и все войска послал на Восток».
«В это время славяне по Божьему попущению распоряжались в стране совершенно свободно, — продолжает Иоанн Эфесский, — опустошали, жгли и грабили даже до Внешней стены (призванной защищать Константинополь. — А. А.), так что захватили все царские стада — многие тысячи — и стада частных лиц. И до нынешнего дня — а теперь идет 895 год* — они спокойно живут в римских провинциях, без заботы и страха, занимаясь грабежом, убийствами и поджогами, отчего разбогатели, нажили золота и серебра и владеют стадами коней и оружием, научившись военному делу лучше самих римлян. А между тем это были простые люди, которые не смели выходить из своих лесов и не умели пользоваться оружием».
Тюрков императору Маврикию удалось удержать на подступах к Крыму, и они отступили, перебив множество пленников. В дальнейшем их натиск на Византию приостановился из-за разраставшейся в каганате усобицы. Зато авары и славяне в 583 году захватили ряд дунайских крепостей, включая Сингидун (Белград), а спустя пять лет одновременно подступили к Константинополю.
Итог: в ходе двухвековой борьбы в Причерноморье и на берегах Дуная закрепились две новые силы: кочевники, пришедшие из глубин Азии, и славяне. В последующие столетия именно им предстояло определять судьбы Восточной Европы и формировать ее облик, столь отличный от европейского Запада.
А. АЛЕКСЕЕВ
