Доклад профессора Рениета, посвященный расшифровке неизвестной дотоле рукописи Леонардо да Винчи, был заслушан на заседании Мюнхенской ложи Туле в ночь на 1 мая 1939 года. Рукопись профессор Реннет приобрел у некоего русского князя, эмигранта, и потому именовал, ее «Московским Кодексом».
Начал Реннет издалека. Долгие годы недоумение вызывало одно из изобретений великого Леонардо, а именно парашют. Ни аэростатов, ни, тем более, самолетов в конце XV века не существовало, и потому совершать прыжки с парашютом было попросту неоткуда, разве с отвесных скал или башен. Но в последнем случае это был бы просто кунштюк, цирковой номер, недостойный гения. Леонардо же занимался вещами, имеющими практическое значение. Большинство его великих изобретений посвящено искусству войны.
«Московский Кодекс» как раз и повествует об истории изобретения парашюта и о многом другом.
В рукописи Леонардо сообщает: в девятилетнем возрасте он был похищен необыкновенным способом. Во время прогулки в роще он увидел, как с неба, отделившись от большого белого облака, спускается серебряный шар. Он хотел бежать, но сначала любопытство, а потом непонятное оцепенение удержали его на месте. Словно завороженный смотрел он, как шар опустился прямо перед ним, а затем, лишенный воли, пошел навстречу шару и, нечувствительно миновав оболочку, оказался внутри. Шар тут же вознесся вверх и поднялся высоко, к самым облакам.
То, что снизу казалось облаком, явилось воздушным Островом! Не очень большой, но и не маленький, Остров парил в выси, удерживаемый неведомой силой. Только благодаря завороженности не лишился я чувств и разума», — пишет Леонардо.
Мальчика встретили двое старцев в просторных белых одеяниях. «Впрочем, — прибавляет Леонардо, — старцем а те годы мне казался всяк, переживший тридцатую зиму». Они ласково успокоили мальчика — нет, он не умер. Небесный Остров не рай, а порождение человеческого разума и труда. Населенный древним могущественным народом. Остров летает над странами, наблюдая за Молодой Расой отчасти из любопытства, отчасти же по старой привычке. Много лет назад Великие Древние вмешивались в дела Молодой Расы, пытаясь приобщить ее к достижениям наук. Увы, зерно прорастает лишь в подготовленной почве, незрелым же народам знания идут во вред. Отголоски древних битв можно услышать в преданиях о Троянской войне, в Содоме и Гоморре, вызваны же те битвы были именно желанием ускоршъ естественный ход истории. Сейчас Великие Древние, найдя умных и восприимчивых детей, берут их на Остров для обучения, после чего возвращают назад, предоставляя воспитанникам самим решать, что из полученного можно отхрытъ современникам, а что следует придержать в тайне. Воспитанники, получив великое знание, занимают достойное положение среди людей, а порой становятся мудрыми властителями.
Все это старцы открыли Леонардо не сразу, а постепенно, в течение дней и недель.
Несмотря на проявленное добросердечие, а также на то, что содержали Леонардо отменно, вкусно кормили, роскошно одевали и предоставили свободу передвижения по Острову — за исключением некоторых особых, запретных зон, -мальчик тосковал по дому и к похитителям относился настороженно, не доверяя их радушию и заботе.
Вместе с ним на Острове жили и другие похищенные дети, не более дюжины — дети с кожей черной, дети с кожей желтой и дети странной, неведомой расы с кожей красноватого оттенка. Содержали их порознь — до поры, как уверяли старцы. Позже, когда они обживутся и усвоят уроки взаимного уважения, им будет дозволено видеться и общаться сколь угодно долго.
Леонардо планы старцев не нравились чрезвычайно: с каждым днем тоска по родине овладевала им с всевозрастающей силой. Тем не менее он крепился и жадно впитывал все виденное, надеясь сыскать-таки путь к спасению.
Начавшаяся учеба велась чудесным образом: ему показывали видения прошлого. Он лицезрел буйства стихий: огромные волны, захлестывающие государства, землетрясения, опустошающие континенты, огнедышащие горы, извергающие дым и пепел по всему миру. Видел он и битвы, проходившие задолго до возникновения Рима, — тысячи воинов устремлялись навстречу друг другу в порыве самоистребления, жуткие, диковинные и красивые апокалипсической красотой машины смерти, собирающие кровавую жатву на полях сражений. Видел неведомых зверей, морских змеев, драконов, живущих в реках огненной магмы, гигантских нетопырей, летящих над бескрайними снежными равнинами в поисках добычи.
Видения, что насылали старцы, отличались яркостью и убедательностью, и зачастую сердце его едва не выскакивало из фуди при веде несущегося на него тигра с огромными, в локоть, клыками или огненной реки, подступающей прямо к ногам.
Водили его и в мастерские, где можно было столярничать и шить, рисовать и лепить, шлифовать стекла и даже варить металлы. Здесь-то он и понял, как спастись. В одном из видений он был свидетелем, как из огромного небесного корабля прыгали вниз воины, над которыми раскрывались огромные зонты, делавшие падение медленным и безопасным. Подобный зонт соорудил и Леонардо из очень прочного шелка, растянутого на каркасе. После нескольких попыток удалось добиться того, что зонт складывался и раскрывался совершенно надежно, В одну из ночей, когда Остров плыл над знакомыми местами (он научился различать города и области с высоты полета), Леонардо, помолясь и предав себя в руки Всевышнего, привязался к зонту и прыгнул. Тоска моя достигла громадных размеров, и я был готов умереть, но не оставаться в плену. Детское бесстрашие притупило естественное чувство самосохранения». Рукопись на этом обрывается, но ясно, что прыжок кончился для Леонардо благополучно.
Доклад Реннета встретили благосклонно: общество Туле пребывало в уверенности, что рядом с человеческой расой живут Великие Древние. Мировая же научная общественность отнеслась к докладу профессора крайне враждебно, как, впрочем, ко всему, что происходило в Германии тех дней.
«Возможны четыре варианта, — писал исландский историк Кари Элисон.
Первый — Реннет выдумал эту историю,
Второй — он стал жертвой мистификации русского эмигранта, сочинившего на основе «Путешествия Гулливера в Лапуту» «Московский Кодекс».
Третий — рукопись действительно принадлежит Леонардо да Винчи, но это не более чем шутка гения. И, наконец, четвертая — и рукопись, и изложенное в ней есть подлинный факт. Как минимум для начала следует подвергнуть «Московский Кодекс» независимой экспертизе.
Начавшаяся Вторая мировая война отодвинула экспертизу на неопределенный срок, а бомба «Большой Шлем», разрушившая в марте 1944 года жилой квартал, где жил профессор Реннет, сделала ее невозможной…
