К сожалению, мало кому из чужестранцев удавалось становиться участниками этих магических обрядов. Один из них, англичанин Джозеф Ферриер, в 1922 году побывал в таинственном подземном поселении Колоброс. И был настолько потрясен уведенным, что не поленился написать очерк для журнала «Британский следопыт», предпосланный клятвенным заверением: «Ручаюсь за абсолютную правдивость изложенного».
Джозеф Ферриер умалчивает о том, как ему удалось стать гостем запретной для посторонних систем подземных лабиринтов, «весьма запутанной и тесной, почти непригодной для вольного дыхания, и перемещения, но с зальцами, в которых вынужденно живут от рождения до кончины. Потому что жизнь каждого потомственного колдуна носит особый, более нигде, кроме как на здешнем плато, не встречающийся смысл». В чем же заключается этот смысл? По мнению Ферриера в следующем.
«Подземные колдуны не проводят границу между миром живых и миром мертвых. Считают, что живые и мертвые — лишь духи. С той только разницей, что до момента кончины дух каждого из нас томится в телесной оболочке. После смерти высвобождается, делаясь духом вне тела. Поэтому специальными приемами колдуны добиваются того, что принявшие плоть духи могут быть рядом с нами, среди нас. Можно не верить, но копии этих некогда живых встречаются в лабиринтах, разгуливающие среди живых. Я сам неоднократно путал фантомов с людьми. Не путают только колдуны Колоброса».
Обряды материализации, творения фантомов, практикуются в большом зале, имеющем форму равнобедренного треугольника. Стены, потолок покрыты медными пластинами. Пол выложен клиновидными бронзовыми плитами.
«Как только я переступил порог этого ритуального помещения, — пишет Ферриер, — сразу получил восемь или десять электрических ударов. Сомнения исчезли. Металлизированная комната мало чем отличалась от металлизированного внутреннего объема конденсаторной банки, и, видимо, нужна была колдунам-медиумам для их загробных обрядов. В чем я убедился, когда они в своих набедренных повязках встали, сцепив руки, и затянули песню без слов. В ушах моих загудело. Я прикусил язык, когда увидел, что вокруг голов колдунов начали вращаться тонкие серебристые обручи, разбрасывающие влажные холодные блестки. Блестки падали на медь под ногами, образуя подобие паутины, красной, словно кровь. Из паутины замедленно прорастали слабо видимые подобия человеческих тел. Они стояли, зыбко вибрируя от сквозняков галерей. Колдуны, разомкнув руки и прекратив пение, принялись, пританцовывая, натирать клочьями шерсти установленные в центре зала смоляные столбики. Прошло несколько минут. Воздух насытился электричеством, начал мерцать.
Обретя дар речи, я спросил колдуна Аотука, что будет дальше? Ао-тук сказал, что дальше тени вызванных мертвых станут твердыми, пригодными для нахождения в нашем мире». Колдуны подземелья Колоброс добились невозможного. Повинуясь древнейшим магическим техникам, разряженные, легкие как дым, тени стали совсем неотличимыми от людей — мыслящих, с бьющимися сердцами, способными поднимать и переносить тяжести весом до десяти килограммов, иногда более. Обряды «очеловечивания бесплотных духов» показались Ферриеру похожими на европейские средневековые ритуалы вызывания мертвых. Так ли это, можно судить по отрывку из очерка.
«Самый опасный для колдунов ритуал приманивания умерших отнимает много телесных сил. Лучше всего действо шабаша удается в отрезок времени между осенним равноденствием и зимним солнцестоянием. Магический новый годе лабиринтах Колоброс начинается 1 ноября с «безмолвного ужина» вокруг алтарного стола, покрытого треугольной холстиной, на которой расположены оловянный кубок, черные шнур и кадильница, железные трезубец и нож, песочные часы, семь горящих свечей.
Каждый колдун носит на груди защитную золотую пиктограмму в форме оскаленного черепа, обрамленного четырьмя свинцовыми костями. Как только ближе к полуночи, верхний сосуд часов освобождается от песка, колдуны возжигают ладан и принимаются звать на трапезу гостей. Трезубец при их приближении начинает вспыхивать голубым светом, нож — красным. Шнур полностью сгорает. Из пола выбивается пламя, повторяющее контуры египетского священного креста, символизирующего вечную жизнь. Бросив в огонь деревянные череп и кости — знак Осириса, — колдуны громко восклицают: «Восстаньте из мертвых!» Главный колдун пронзает пламенеющий крест светящимся трезубцем. Пламя тотчас гаснет. Свечи гаснут тоже. Упадает насыщенная запахом ладана тишина. Под потолком разливается сильное свечение.
«Уходите, уходите, тени усопших. Мы не подпустим вас к себе, покуда не станете для нас живыми. Да будет согласие между нами. Да быть тому!» — оглушительно кричат колдуны. Вот уже нет теней. Вместо теней — их подобные телесные повторения, с коими можно советоваться, когда требуется принять важные решения.
Спросите, почему подземные колдуны из одежды предпочитают набедренные повязки? Потому что переговоры с воскресшими истончают ткани одежд, как бы добротны ткани не были. У меня был новый льняной костюм. Несколько бесед с воскресшими, несколько прикосновений к ним -и костюм мой пришел в негодность, как бывает под действием тлена».
Ферриер утверждает, что воскресшие не вечны. Каждый задерживается среди колдунов Колоброса от силы на год: «Когда фигура «соседа» блекнет, когда истончается его внутренняя энергии, для него устраивается обряд возвращения к теням, — быстрый, чисто формальный. Как же еще? Знания получены. «Сосед» не нужен. Он, как бы не хотели колдуны, больше не вернется». Однако с этого мимолетного обряда берет начало главный обряд — небесных повозок. О магических составляющих этого действа Ферриер не пишет ничего. Сообщает, что видел только, как в небе над плато Уарас «со страшным грохотом и скрежетом пронеслись огненные колеса и врезались в бровку каньона Колоброс». С «богами седьмого неба» колдуны встретиться ему не позволили, сославшись на то, что простым смертным с бессмертными общаться нельзя. На возражение Ферриера, что сами колдуны, будучи смертными, с небесными богами все-таки встречаются, обитатели Колоброса ответили, что контакты не часты, осуществляются только по инициативе бессмертных, делающих встречи безопасными.
Характеризуя уровень знаний богов, Ферриер говорит, что они настолько ушли вперед, что давно «забыли то, над чем только-только начинают размышлять лучшие умы человечества». В лабиринты Колоброса ныне не рискуют наведываться даже опытные спелеологи. Один из них, американец Майкл Стерн, мечтает побывать там. Экспедицию планирует на лето 2008 года, не обращая внимания на участившиеся природные аномалии. Это и локальные землетрясения, и ночные надпочвенные свечения, и грязевые гейзеры в районе лабиринтов, и пролеты огненных шаров, и «десанты» призраков, имеющих грушевидные головы. Местные жители не сомневаются в том, что подземелья Колоброса по-прежнему обитаемы. Путь туда без ведома хозяев заказан. Стерн упорствует: «Я не раб суеверий, не верю в колдунов. Для меня Колоброс — всего лишь система глубоких, трудно проходимых пещер, не более». В начале минувшего века Джозеф Ферриер тоже так считал. А встретился с чудом.
А.Володев
