Есть в Горном Алтае удивительный уголок природы — Чулышманская долина. Здесь очень красиво, а климат похож на субтропический. По ней протекает полноводная река Чулышман. Она впадает в жемчужину Сибири — Телецкое озеро.
Километрах в десяти от озера находится село Балыкчы. До райцентра отсюда — 120 километров. До 1990-х годов автомобильной дороги туда не было, ездили на лошадях. Причем по пути нужно было пересечь очень бурную горную реку Башкаус.
В июне 1969 года было большое наводнение, реки вышли из берегов. Многие животноводческие стоянки и половина села оказались под водой. Я тогда работал председателем сельсовета Балыкчы. Наводнением унесло только что построенный деревянный мост через Башкаус, повалило телефонные столбы. Мы были отрезаны от райцентра. На той стороне Башкауса находится село Кок-Паш, там телефонная связь, насколько мы знали, еще работала.
Мы с секретарем парторганизации Гаврилом Моисеевичем Сугунушевым решили как-нибудь перебраться через Башкаус, чтобы по телефону доложить районному руководству о чрезвычайной ситуации. Мы на конях прискакали на берег. Река бурлит, все сметает на своем пути, вода темная, дна не видно. Гаврил Моисеевич говорит:
— Нам тут делать нечего. Поехали домой.
Я, однако, неплохо плавал и, конечно, надеялся на своего коня. Разделся до трусов, привязал одежду к седлу. Только хотел направить коня в воду, Гаврил Моисеевич перекрывает мне дорогу:
— Я тебя не пущу. Утонешь — как мне быть? Что я скажу людям и твоим родственникам?
Долго стояли, друг друга уговаривали. Все же я его убедил.
Конь вошел в воду и поплыл. Я лег ему на спину и руками, ногами, как мог, цеплялся, чтобы мощный поток не оторвал меня от него. До противоположного берега было еще очень далеко, а тут водоворот… Вижу — конь потерял ориентир, не знает, в какую сторону плыть. Понимаю, что сейчас мы оба пойдем ко дну.
Была не была, думаю. Встал на седло и сиганул в сторону. Кое-как сориентировался, поплыл к берегу. Вижу, что конь в стороне от меня. Чувствую, что уже руки устали, течение меня сносит. Невольно у меня вырвалось: «Эне, эне!» — то есть «мама, мама!»
Я и раньше попадал в экстремальные ситуации, но никогда мать не звал. А тут после моих слов сквозь бурлящий рев воды мне послышался откуда-то далекий женский голос: «Не болды?» («Что случилось?»)
Товарищ оказался болтуном
Тут я как будто очнулся ото сна. Усталость ушла, я начал грести обеими руками. Доплыл до берега, схватился за какую-то корягу и вылез из воды. Хотел немного полежать после всего, но в голову пришла мысль: где мой конь? Вскочил и бегаю по берегу, кричу:
— Где ты, где ты?
Опять слышу:
— Не болды?
Глядь, а конь мой уже передо мной стоит. Бедняге, видать, тоже несладко пришлось, бока так и ходят.
Так мы вдвоем оказались на правом берегу Башкауса в селе Кок-Паш. Тут жила моя тетя Клавдия. Вместо того чтобы меня пожалеть, видя, что мы оба мокрые, давай меня ругать.
Сообщил я в райцентр о наводнении. Обратно переплыл на лодке. Коня оставил тетке. С Гаврилом Моисеевичем договорились, что он моим родным об этом происшествии ничего не расскажет. Мне пришлось в сельсовете по делам задержаться, вечером приезжаю домой, а меня родственники давай воспитывать, что, мол, за геройство? Гаврил Моисеевич не выдержал — все-таки проболтался им.
Прошло уже столько времени, а я до сих пор думаю: на самом ли деле слышал вопрос: «Не болды?» И кто же спас меня и коня?
