У стен Успенской церкви на Игошихинском кладбище в Перми до конца 80–х годов этого века лежало вросшее в землю странное надгробие: изображение змеи, кусающей себя за хвост – «уробороса».
В змеином чугунном кольце угадывался страшный, немигающий взор черепа (маска смерти создана с помощью простых прорезей в металле). Этот памятник, о котором писали и Михаил Осоргин, и Аркадий Гайдар (рассказ «Проклятая дочь»), затем забрал областной краеведческий музей и оно демонстрировалось в экспозиции на диораме. Сейчас надгробие вновь возвращено на могилу.
Маска настолько чужда обычному образу захоронения, что даже А.Гайдар, явно умевший читать, не сумел разобрать надпись по кругу: «Пермского исправника Девеллия дочь Таисия от роду 6 лет 11 месяцев скончалась в январе 1807 года» и еще больше закрепил народную легенду — говорили, что здесь была предана земле проклятая дочь, и надгробие положили специально на тропу, чтобы прихожане, шедшие в церковь, топтали могилку. А между тем нельзя не обратить внимание на то, что страшный железный круг совсем не истерт ногами, видимо, богобоязненные пермяки старательно обходили его.
Другая версия предполагает, что здесь захоронено ни в чем не повинное дитя, «плод греха матери». Все дело в том, что в семье образовался любовный треугольник. И проклятие женщины, которую мужчина предпочел другой, звучало так: «Пусть же змея подавится своим грехом!» Короче, шекспировские страсти в богом забытой Перми (чем она хуже Вероны?). Правда, документальными источниками некоторые детали в этой легенде не подтверждаются.
Говорили, например, что мать девчушки, тоже Таисия, умерла при родах. На самом деле старшая Таисия умерла в 1835 году на 55–м году жизни. Глава семейства пермский земской исправник, а в прошлом стряпчий, коллежский асессор Александр Иванович Девеллий, заваривший такую смуту в своем доме, скончался на три года позже жены, дожив до 76 лет.
Пермский исправник Девеллий (Де Вилье)(коллежский асессор Александр Иванович Девеллий) — сын приехавшего в Перербург французского живописца Жана Де Вилье.
Возможно, он был масоном, отсюда, предполагает М. Осоргин, в надгробии эти символы (змея, череп).
