Проблема насильственных похищений и массовых захоронений в Мексике куда больше, чем заявляет правительство. Доклады о местонахождении подпольных могил все активнее распространяются, но они не отражены в официальной статистике или заявлениях.
В InSight Crime поговорили с родственниками пропавших, активистами и экспертами — те в один голос указывают на все ту же проблему: до сих пор истинный масштаб ситуации неизвестен, а политической воли бороться с ней не хватает.
Жилой район Колинас-де-Санта-Фе расположен примерно в 15 минутах от въезда в город Веракрус. Здесь жители испытывают недостаток в основных услугах, проблемы с канализацией, да и улицы в плачевном состоянии.
За домами есть огромная огороженная территория с тремя воротами и камерами наблюдения, охраняемая 24 часа в сутки. Именно здесь группа из более чем 100 матерей пропавших молодых людей обнаружила свыше 260 погребенных тел в 130 могилах массовых захоронениях в течение девяти месяцев.
Лючия Диас, возглавляющая группу Solecito Collective, говорит без страха. В телефонном разговоре с InSight Crime она рассказала о том, как ведет поиски своего сына, но также и помогает своим компаньонам.
«В первый день, когда мы работали, я схватила куски грязи руками и нашла кости. Мы уверены, что не хватает многих тел. Мы не сомневаемся. Мы не знаем, сколько и не хотим никого упустить».
Некоторые из молодых людей были похищены бандами, другие исчезли после задержания властями. Для разрушенных семей реакция государства стала еще одним источником мучений. Его ответ был крайне скупым, и власти дошли до того, что пытались дискредитировать жертв.
Колинас-де-Санта-Фе — самое большое из массовых захоронений, найденных в Мексике до сих пор, но проблема затронула всю страну. В течение многих лет преступные группы зарывали тысячи своих жертв, чтобы избежать их обнаружения, часто при помощи властей.
Свыше 130 тысяч жизней было отобрано в первое десятилетие войны с наркокартелями. По оценкам, преступные группы имеют больше полномочий, чем само правительство в некоторых районах страны. Несмотря на тревожное открытие массовых захоронений, часть регионов иногда ссылается на них как на отдельные инциденты или занимает позицию отрицания. Впрочем, даже согласно официальным данным, насчитывается 1143 массовых захоронения по всей стране с 2007 года, в которых было обнаружено не менее 3230 тел. Кроме того, согласно правительственным документам, около 30 тысяч человек пропали без вести.
Хотя эти цифры сами по себе представляют собой широко распространенную проблему, активисты, опрошенные InSight Crime, утверждают, что эти цифры еще далеки от представления действительности.
«Просто занимаясь полевыми работами в любом из штатов страны, особенно в тех районах, где происходит большинство конфликтов, таких как Герреро и Веракрус, начинаешь понимать, что есть очень много неучтенных», сказала Каролина Робледо, сотрудник Центра социальной антропологии.
По словам Робледо, большинство дел, касающихся исчезнувших, не оглашается и не фигурирует в официальных отчетах. Это делает невозможным определение реального количества людей, которые могут быть захоронены.
Одна из главных причин не сообщать об исчезновении среди мексиканцев — это страх подвергнуть опасности себя и оставшихся в живых членов семей. Как правило, исчезновения происходят в местах со значительным присутствием преступных групп, которые в некоторых случаях проникают в правительственные структуры. Несколько родственников пропавших без вести людей в Мексике были убиты в ответ на их жалобы и попытки провести расследование — совсем недавно произошло громкое убийство Мириам Родригес. Лючия Диас говорит, что в некоторых случаях сами власти не позволяют людям подавать отчеты, отговаривая жертв или неправильно обрабатывая жалобу.
Марио Вергара является частью поисковой группы Los Otros Desaparecidos de Iguala. Эта группа была сформирована после исчезновения 43 студентов из небольшого города Игуала. Случай получил огласку в мире и продемонстрировал неспособность мексиканского правительства выявлять факты и вести поиски. Местонахождение студентов до сих пор неизвестно, но во время их поисков на полях Герреро были найдены трупы многих других. Это подтолкнуло жителей к организации и поиску своими силами пропавших родственников. Группа, к которой принадлежит Марио, уже нашла около 170 тел с 2015 года.
В Мексике существуют департаменты, в которых рассматривается вопрос об исчезновениях и даже есть прокурор по делам поиска пропавших без вести. Но родственники вынуждены преодолевать ряд бюрократических проблем, коррупцию, отсутствие способности или готовности властей помогать им. Проходят годы, а близкие не возвращаются.
«Правительство ищет наших родственников по своим офисам, а их там нет», сказал Вергара.
Поэтому Вергара, Диас и тысячи других, которые составляют вместе более 70 поисковых групп по всей стране, вынуждены выкапывать тела из массовых захоронений собственными руками, надеясь найти останки своих родственников.
«Мы идем в места, где были банды, мы идем в места, где исчезли наши родственники. Мы делаем это, потому что власти этого не делают», сказала Вергара.
Когда члены ее группы находят что-то серьезное, первое, что они делают — привлекают журналистов. Давление со стороны СМИ помогает им заставить правительство прийти на место и взять на себя ответственность за «выгрузку» тел. Робледо добавляет: «Поисковые группы берут на себя ответственность за проведение полного расследования. Они определяют место, исследуют его и эскалируют. Они только вызывают правительство в тот момент, когда тела эксгумированы».
Чтобы найти массовые захоронения, Вергара и его спутники во многом полагаются на помощь церкви. В Игуале часто происходят похищения и убийства, многие граждане стали свидетелями погребений. Храмы предлагают этим людям надежный канал, через который они могут анонимно предоставлять информацию группам. В других случаях поисковые группы находили информаторов в самих преступных группах, среди бывших полицейских или даже чиновников. Существуют также случаи, когда члены семей проникают в районы, где действуют организованные преступные группы, для получения информации.
«Правительство не проводит поиск с задействованием ресурсов, которые ему доступны. Мы делаем это, используя наши собственные средства», говорит Диас. Из всех тел, найденных группой матерей, до сих пор идентифицированы только два человека.
Властям еще предстоит арестовать кого-либо, но известно, что сотрудники полиции присутствовали при некоторых из похищений и что участие также принимал бывший секретарь общественной безопасности Веракруса.
Процесс генетической идентификации может занять от шести месяцев до четырех лет. Это зависит от состояния, в котором было найдено тело. Робледо говорит, что в Веракрусе, например, большинство тел найдены сожженными и разделанными; в Синалоа это вообще целые тела с одеждой; а в таких местах, где господствовали Зеты, находят фрагменты тел.
С другой стороны, продолжительность процесса идентификации также зависит от политической воли. Робледо полагает, что скорость этих процессов зависит от приоритета, который им дает правительство. Когда есть случай, который генерирует такое внимание, что может повлиять на репутацию правительства, этому делу будет уделяться приоритетное внимание, а остальным придется ждать.
Кроме того, очень мало персонала, способного выполнить идентификацию. Джоэл Олвера, член команды мексиканской судебной антропологии (EMAF), сообщил InSight Crime, что в стране есть только пять сертифицированных лабораторий и менее 10 судебных антропологов в офисе генерального прокурора. EMAF является одной из независимых групп, поддерживающих членов семей в идентификации и обучении их тому, как лучше проводить свои расследования.
Диас делится: «Эти преступления, как правило, не расследуются. Если они расследуются, преступника не находят. Если преступник обнаружен, дело не ведется. И даже если его ведут, никто не будет приговорен».
Марио Вергара говорит, что у него есть все доказательства того, кто похитил его брата, которыми он поделился с властями. Это было четыре года назад. Но серьезное и официальное расследование этого дела — где-то в будущем.
«Это необузданная безнаказанность. Все заканчивается без восторжествования справедливости», говорит Диас.
