Этот миф сводится к тому, что народ в России был так недоволен царской властью, что он «не хотел жить по-старому», а царская власть была настолько слаба, что «не могла управлять по-старому». И так сама собой сложилась революционная ситуация. И партия, членами которой были исключительно борцы за интересы трудящихся (ничем иным они больше не руководствовались), под знаменем марксизма совершенно бескорыстно, «то есть даром», как говорится в известной сказке, повела народ, не помышлявший ни о чем, кроме революции, вперед к ее осуществлению.
Что здесь можно сказать? Ложь на лжи и ложью погоняет.
Относительно несостоятельности тезиса, что «верхи не могли править по-старому», все вышеизложенное в связи с другими мифами показывает, что власть была сильна, она эффективно управляла страной даже в период войны и способна была в перспективе вывести империю на первое место в мире, то есть сделать ее сильнейшей державой. Это, в отличие от революции, была объективная тенденция, свидетельствовавшая о неуклонности процессов процветания России и ее народа. Народ не мог этого не чувствовать, потому что экономический, социальный и культурный расцвет Российской империи в то время был сопряжен с улучшением жизни ее граждан.
Одним из лозунгов революционеров был «Землю — крестьянам». И опять ложь, и опять миф, рассчитанный на дешевый популизм. Ведь общеизвестно, что крестьяне в Российской империи получили право на землепользование.
6 марта 1907 года П. А. Столыпин в своей программной речи в Государственной думе, касаясь вопроса аграрной реформы, констатировал, что «правительство поставило себе целью увеличение площади землевладения крестьян и упорядочение этого землевладения, то есть землеустройство».
И эти планы последовательно осуществлялись. Крестьяне, пожелавшие выйти из общины, могли не просто отделиться от нее со своим земельным наделом, но на чрезвычайно льготных условиях получали из государственного земельного фонда новые земельные участки, бо_льшие по сравнению с прежними, — так называемые отруба.
Причем это не было принудительной мерой, но осуществлялось на основе добровольного волеизъявления крестьян, решивших принять участие в проведении этой реформы. «В целях достижения возможности выхода крестьян из общины, — говорил П. Столыпин, — устранено всякое насилие в этом деле и отменяется лишь насильственное прикрепление крестьян к общине».
По указанию Петра Аркадьевича был организован всеобщий опрос крестьян, результаты которого показали, что 72% не выразили желания покидать общину, которая возникла на Руси еще в древности и была уникальной формой народного самоуправления и взаимопомощи. 28% изъявили желание постепенно отделиться.
За 3 года (1908—1910) из общины вышли 1,7 млн крестьянских хозяйств, 10,2 млн остались в общине.
Аграрные реформы, проводимые П. Столыпиным, давали землю крестьянам, гарантировали ее получение на льготных условиях. Таким образом, это лишало всякого смысла большевистский лозунг «землю крестьянам», с помощью которого революционеры хотели привлечь крестьянство к бунту. Столыпин это тоже понимал. И потому смысл его реформ состоял еще и в том, чтобы, проявив заботу о крестьянстве и государстве в целом, воспрепятствовать их вовлечению в провоцируемые врагами России революционные процессы.
Эти враги нашей государственности видели в Столыпине мощную преграду на пути осуществления своих разрушительных планов. Столыпин сознавал, что эта его политика грозит ему смертью. На него было совершено 11 покушений, но он, несмотря ни на что, твердо шел по пути служения Отечеству, мужественно претерпевая все скорби и страдания. Шел, ясно сознавая опасности, сопряженные с выполнением этого своего высокого долга, сказав однажды: «Я понимаю смерть как расплату за убеждения». И он прошел этот путь с честью и достоинством, не устрашившись, принеся себя в жертву, ибо в священной государственности «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13).
Политика, проводимая в России, защищала «низы». Да, были бедствия, да, были проблемы, но с ними власть справлялась, воистину действуя в интересах народа, проводя фантастические реформы, которые давали фантастические результаты. И потому на фоне этих усилий власти по улучшению жизни сам собой никак не мог возникнуть бунт.
Но если не было объективных причин для революции, значит, были субъективные. Значит, революционная ситуация не возникла сама собой, а была кем-то инспирирована, организована и профинансирована.
В свое время лорд Эктон дал оценку Французской революции, которая полностью подходит к революции русской: «Самое ужасное в революции — это не беспорядок, но тайный порядок. Через весь огонь и дым мы вдруг начинаем видеть свидетельства присутствия все просчитывающей организации. Руководители остаются тщательно засекреченными и скрытыми под маской, однако их изначальное присутствие не вызывает сомнений».
И как во Французской революции, так и в революции 17-го года, в обоих случаях бунта против существующего порядка смятение было лукаво использовано как оружие войны, создающей в каждом случае ситуацию, смысл которой задан и понятен только тайным организаторам.
Использование тайных спланированных операций, направленных на провоцирование революции в целях уничтожения государственности, — думаете, это была случайность, относящаяся только к этим двум революциям? Вы думаете, что это далекое прошлое, которое кануло в Лету? Может быть, это покажется невероятным, но эта технология, эта матрица воспроизводится постоянно, в том числе и в настоящее время. Это не только наши предки, но это и мы с вами. И это война в форме революции не только против Российской империи, но и против российской государственности в принципе, война не видимой Хазарии, обуреваемой страстью реванша.
В фундаментальном военно-стратегическом документе США под названием «Четырехлетний доклад о состоянии обороны» (2006) технология того, что было осуществлено в период Октябрьской революции, заложена как официальное руководство к действию. Это называется «непрямой подход»: «В настоящее время на пяти континентах прилагаются большие и малые усилия, которые подтверждают важность нашей способности
1. работать совместно с партнерами и через них (читай через пятую колонну),
2. действовать тайно и
3. поддерживать постоянное, но малозаметное для других присутствие (читай создавать тайные организации).
Эти усилия представляют реализацию непрямого подхода к длительной войне…
Одновременно и во многих странах по всему миру будут начаты долгосрочные комплексные операции с вовлечением вооруженных сил США, других правительственных структур и международных партнеров. Операции, которые будут основаны на сочетании прямого (видимого) и непрямого (тайного) подходов».
Инспирирование революции в России как раз и было реализацией этого тайного подхода в войне против российской государственности, в которой вся мощь невидимой Хазарии была брошена против Святой Руси.
То есть тогда против России велось две войны: одна видимая — на фронтах Первой мировой, где Российская империя одержала бы победу в честном открытом поединке. А другая война — тайная коварная, построенная на лжи, хитрости и лукавстве врага рода человеческого, война, которую вело колено Даново. И эта другая война была самой опасной, потому что это была брань духовная, которая требовала от народа колоссальных духовных сил, которые могла дать только православная вера. Но в тот момент народ отошел от нее, и это было главной объективной причиной, которая позволила невидимой Хазарии одержать краткосрочную победу в этой войне.
О том, что это была именно война, сомневаться не приходится. Смена режима и распад государства, которые были достигнуты в ходе революции, являются традиционными целями любой войны. И в этом смысле революция в России была специфической формой войны против нашей государственности. Подобную оценку дают и другие источники. Так, в книге «Демократия и мировой доминион» написано: «Большевистская революция была на самом деле не тем, чем ее называют, то есть революцией, но нашествием, агрессией».
Для ее проведения была создана сеть революционных организаций, (включая политические, террористические и религиозные). Сеть — это форма организации невидимой Хазарии, основанная на децентрализованном скрытом проникновении и воздействии на государственные, политические, экономические и религиозные структуры. Сеть всегда борется против Иерархии как государственного и религиозного стержня.
Сеть — это главное оружие борьбы невидимой Хазарии, действующее в соответствии со стратегией «разделяй и побеждай» и направленное на фрагментацию и разложение всех пространств традиционной государственности. Суть этой стратегии заключается в следующем:
1. разделение государства-жертвы на политические, социальные, этнические и религиозные фрагменты.
2. сталкивание этих фрагментов между собой и
3. интеграция всех взбунтовавшихся сил в антигосударственные структуры для физического свержения государственности либо для пассивной поддержки этого процесса путем невмешательства.
М. Уитни в своей статье «Путин сопротивляется» (9 октября, 2006 г.) пишет: «Успех Америки в этом регионе (на Каспии) напрямую зависит от ее способности ослабить, расчленить и ликвидировать российское государство. Традиционно эти цели достигаются путем
• проведения тайных операций,
• провоцирования этнических конфликтов,
• оказания военной помощи сепаратистам и
• поддержки диссидентских групп в организации политических беспорядков».
В мае 1917 года в своей работе «Война и революция» Ленин констатировал, что русская революция создала организации, которых нет ни в одной другой стране. «Это сеть Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». В них он видитоснову революции, «которая не сказала еще своего последнего слова». Через внедрение этой сети силы невидимой Хазарии добивались фрагментации по социальному признаку.
Параллельно с этим был запущен процесс фрагментации и дезинтеграции политического субпространства путем насаждения всевозможных партий в целях хаотизации и дестабилизации политической жизни.
Генерал А. И. Деникин, своей книге «Очерки русской смуты», описывая причины, вызвавшие «крушение власти и армии» в феврале-сентябре 1917 года, приводит следующую схему процесса политической дезинтеграции «России смутного времени».
Власть, в полной мере понимая опасность этой ситуации, пыталась этому противодействовать. Ольденбург пишет о том периоде: «Общественные организации» опять созвали в Москве свои съезды, но власти приняли меры. Попытки, несмотря на запрет, устроить 9 и 11 декабря самочинные заседания съездов были быстро пресечены полицией. Оппозиционная власти Государственная дума назначила заседание по вопросу о запрещении московских съездов.
16 декабря на сессии Думы выступил П. М. Милюков, заявивший о том, что «политическое движение приобрело единство фронта» и что «в воздухе чувствуется приближение грозы».
Депутаты, приверженные государственным интересам, попытались дать отпор революционным настроениям. Один из них, П. А. Сафронов, воскликнул: «Если в 1905 году беспокойный тыл дал нам бесславный мир, то теперь этот беспокойный тыл создает крушение государства». Г. Г. Замысловский добавил: «Когда во время войны вы занимаетесь революционными митингами, правительство должно бы вас спросить: глупость это или измена?»
Кто-то из трепетных приверженцев демократии, читающий эти строки, скажет, что этот «плюрализм» и есть ее проявление. Но дело в том, что демократия и тогда, и сейчас служит прикрытием для зловещих и разрушительных планов по уничтожению традиционной государственности. И еще она служит для того, чтобы под убаюкивающие басни о власти народа формировать армию слепых и трепетных приверженцев демократии, которых в лучшем случае можно повести на штурм или, в крайнем случае, обеспечить их невмешательство в ходе его проведения. Демократия — это ширма, за которой творились и творятся антигосударственные заговоры. Это ширма для антидемократических сил, полностью ее презирающих и попирающих.
Выступая в Таврическом дворце сразу же после захвата власти, П. Н. Милюков признался: «Я слышу, меня спрашивают: кто вас выбрал. Нас никто не выбрал, ибо, если бы мы стали дожидаться народного избрания, мы не могли бы вырвать власть из рук врага… Нас выбрала русская революция»…
В 1910 году вся Россия читала речь Петра Аркадьевича Столыпина, произнесенную им в Госдуме. Последние слова речи были пророческими: «Если бы нашелся безумец, который в настоящее время одним взмахом пера осуществил бы политические свободы России, то завтра в Петербурге заседал бы Совет рабочих депутатов, который через полгода своего существования вверг бы Россию в геенну огненную».
Революционеры испугались государственнической мощи и масштаба этой личности, и его трагическая гибель от рук террориста в 1911 году нанесла невосполнимый удар по российской государственности.
Т. В. Грачева. Невидимая Хазария. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой закулисы.
